Пока одни кризисные центры получают от государства статус иноагентов, другие — деньги

В 2024, в «год семьи», российские чиновники стали говорить про проблему домашнего насилия. Хотя многие из них по-прежнему говорят, что закон против насилия «уничтожит брак», есть и те, кто предлагает ужесточить ответственность за побои и создать больше кризисных центров для пострадавших. При этом о законе против домашнего насилия в России говорили еще давно: с 2016 года независимые активисты (некоторых из них впоследствии признали иноагентами) несколько раз пытались внести его в Госдуму, однако проект отклоняли.

Какие организации государство, наоборот, поддерживает, в борьбе против домашнего насилия и чем они занимаются — рассказываем в материале.

«Я не играю в политику, а помогаю людям. Всего хорошего!»

Так ответила на запрос «Реплики» о комментарии сотрудница российского государственного центра, помогающего пострадавшим от домашнего насилия.

Именно в «игре в политику» депутат Госдумы Андрей Луговой в 2022 году обвинял независимые помогающие организации. Тогда он заявил, что 10-15 лет назад проблемой домашнего насилия начали заниматься «одиозные люди», которые «не разобравшись, где хорошо, где плохо» «от темы домашнего насилия перешли к протестам». При этом депутат не отрицает, что государство должно работать с домашним насилием в России, чтобы эту тематику «не оседлал кто-то другой».

За последний год российские чиновники действительно стали регулярно высказываться о проблеме домашнего насилия. Например, председатель комитета по социальной политике Госдумы Ярослав Нилов признал, что сейчас российские законы недостаточно защищают жертв насилия. Против замалчивания проблемы также выступила депутатка Госдумы от партии «Новые люди» Ксения Горячева. «Новые люди» даже внесли в Госдуму законопроект о борьбе со сталкингом и заказали социальный опрос об отношении россиян к закону о домашнем насилии: 89% его респондентов выступили в поддержку принятия закона.

В июне лидер «Справедливой России» Сергей Миронов и омбудсмен Татьяна Москалькова предложили ужесточить ответственность за побои в семье. Москалькова также предложила создать больше государственных кризисных центров и поддерживать «работающие в этой сфере НКО».

«Мы сердечно благодарим жертвователя, который по нашей просьбе приобрел квадрокоптер <...> для ночных разведывательных действий наших бойцов. <...> Сейчас дрон уже в руках волонтеров и скоро приедет на фронт», — говорится в посте воронежской организации «Ангел-хранитель» от 24 октября 2023 года. «Ангел-хранитель» — одна из НКО, которая пользуется поддержкой государства в помощи жертвам домашнего насилия.

Директор «Ангела-хранителя» Илья Пилюгин известен как пролайф-активист: в 2013 году он выступал с одиночными пикетами у женских консультаций, а в 2024-м требовал признать незаконной рекламу воронежской частной клиники за «пропаганду абортов».

Илья Пилюгин с антиабортным плакатом. Фото: РИА Воронеж.

Профилактику домашнего насилия Пилюгин считает частью противоабортной деятельности: «Если в семье есть нездоровые отношения, то, конечно, женщина будет думать об аборте». Снижение числа абортов среди одиноких женщин, попавших в кризисную ситуацию, — одна из целей «Ангела-хранителя». По данным организации, с 2012 по 2016 год специалисты центра отговорили от аборта 172 женщины. В 2016 году Пилюгин также рассказывал про двух женщин, которые хотели сделать аборт, но пришли в приют «Ангел-хранитель», где можно пожить некоторое время и получить помощь, и сохранили беременность. «Когда женщине предлагают реальную помощь, она более оптимистично смотрит на вещи», — говорит Пилюгин.

Сотрудница помогающей сферы Алина считает практику такого убеждения опасной: «Представим, что женщина длительно находилась в ситуации домашнего и сексуализированного насилия и забеременела. Потом смогла уйти от абьюзера и в крайне уязвимом состоянии обратилась в кризисный центр с вопросом: “Что мне делать?”. Если ей не говорят, что у нее есть валидная опция сделать аборт, то это ужасно. Адекватно было бы честно проинформировать женщину о том, что у нее есть две равноценные альтернативы — и это только ее выбор».

Сейчас, как сообщил «Реплике» Илья Пилюгин, антиабортной деятельностью в Воронеже занимается преимущественно АНО защиты материнства «Агатос». «Ангел-хранитель» же теперь осуществляет только адресную помощь, потому что у приюта недавно истек срок договора на помещение. «Сейчас, например, помогаем одинокой мамочке сделать ремонт в квартире. Закупаем продукты питания, памперсы, другие предметы гигиены», — рассказывает Пилюгин.

При этом «Ангел-хранитель» помогает не только женщинам и семьям в кризисных ситуациях, но и российским военным. Помимо разведывательного дрона, центр передал на фронт партию мужской одежды. «У нас на складе часто скапливалась невостребованная мужская одежда от жертвователей, потому что все-таки большинство наших подопечных — одинокие мамы с детьми, — объясняет Пилюгин. — А тут мы совершенно случайно узнали от волонтеров, что на фронте нужно не только военное обмундирование, но и простая гражданская одежда. <...> Когда нас попросили, и у нас есть возможность, почему бы не откликнуться?».

Илья Пилюгин (крайний слева) на открытии Центра общественного развития в поселке Меловое Луганской области, 17 марта 2023 года. «Мы надеемся, что в ближайшем будущем примем участие в совместных с меловчанами проектах», — написали в «Ангеле-хранителе».

С проектами из оккупированных территорий Украины сотрудничает и другой воронежский помогающий проект — «Право голоса». Они провели серию семинаров о домашнем насилии для благотворительного фонда «Витязь» из Горловки в Донецкой области. На своей странице VK «Витязь» делится постами в поддержку российских военных и отчитывается о проектах, реализованных на президентские гранты.

«Право голоса» функционирует на базе Воронежского отделения Российского детского фонда, а руководит им Ангелина Севергина — детский омбудсмен и заместитель председателя регионального отделения проекта «Женщины за здоровое общество». Среди целей проекта — укрепление общественного здоровья, объединение женщин-лидеров и популяризация традиционных ценностей.

В июне 2023 года «Право голоса» получили президентский грант на комплексную помощь женщинам и детям, пережившим домашнее насилие. На грантовые деньги проект запустил на своем сайте форму обратной связи и открытую линию, где можно обратиться к специалистам в режиме реального времени. Также организация выпустила методички, которые объясняют, как можно помочь пострадавшим от насилия. Всего, по данным центра, за три года работы помощь в «Праве голоса» получили более 300 женщин.

Методические материалы, созданные «Правом голоса» при поддержке Фонда президентских грантов.

Проект «Право голоса» позиционируется как «кластер организаций, которые объединились для того, чтобы максимально эффективно работать с проблемой домашнего насилия». В «кластер» в том числе вошел Дом матери в честь святой преподобномученицы княгини Елисаветы Феодоровны Романовой. В соцсетях Дома матери можно найти посты о том, что жизнь ребенка начинается с момента зачатия, а также ссылки на петицию за запрет абортов.

«Сложно сказать, что на самом деле стоит за тезисами про сохранение семьи»

В риторике проектов, получающих поддержку от государства, действительно часто звучат антиабортные или провоенные идеи. Например, специалисты калужского государственного кризисного центра «Чайка» участвуют в программе «Подари мне жизнь», направленной на информирование о вреде абортов. А для маленьких подопечных в центре проводят «Школу молодого бойца» и выставку детских рисунков «Военный вернисаж». Другой благотворительный приют «Мамин домик» во Владимирской области собирает мобильные телефоны для российских связистов и ищет складские помещения, чтобы разместить в них помощь «детям освобожденных территорий». Приют функционирует на пожертвования и гранты — например, от президента и Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко.

Первому в Ростове-на-Дону кризисному центру «Мамины руки» на базе одноименного фонда государство предоставило помещение для приюта. А сам фонд «Мамины руки» входит в «Ассоциацию организаций по защите семьи», среди партнеров которой — пролайф-проекты и инициативы по продвижению традиционных семейных ценностей. При этом создательница центра Валерия Елизарова в интервью подчеркнула, что не готова выступать за сохранение семьи, если в ней есть насилие. Из-за этого, по ее словам, некоторые православные коллеги обвиняют ее в том, что она «идет против семьи».

«У многих около государственных организаций, которые помогают женщинам в трудных ситуациях, на сайте или в соцсетях заявлена цель “сохранения семьи”, — комментирует работница помогающей сферы Алина. — При этом сложно сказать, что на самом деле стоит за тезисами про сохранение семьи. Наверняка, есть организации, которые действительно последовательно реализуют пролайф-идеологию в своей деятельности. Но думаю, есть и те, кто делают адекватные и полезные вещи в своей работе, но публично заявляют о “поддержке семьи” и “безусловной ценности материнства” для галочки, чтобы “успокоить” государство или отработать грант».

По словам пролайф-активиста и руководителя воронежского «Ангела-хранителя» Ильи Пилюгина, именно сейчас государство как никогда поддерживает помогающие организации: «Все больше выделяется помещений в безвозмездное пользование. Помогают с юридическими вопросами и написанием грантов — в Воронеже, например, есть очень хороший Ресурсный центр поддержки НКО. Административной поддержке я бы поставил пятерку».

На государственные деньги Пилюгин не только развивал «Ангела-хранителя», но и создал в Дагестане кризисный центр для пострадавших от домашнего насилия «Теплый дом на горе». Медиа о положении женщин в регионах Северного Кавказа Daptar опубликовало в 2020 году расследование о работе центра. Журналисты выяснили, что руководители центра не обеспечили подопечным должную безопасность (на двери кризисной квартиры был сломан замок), угрожали женщинам выселением за отказ участвовать в съемках для телевидения и заставляли подопечных самостоятельно ремонтировать кризисную квартиру.

Хотя Пилюгин утверждает, что благодаря господдержке за последние десять лет в России стало больше кризисных центров для женщин, на вопрос «Реплики» о том, покрывают ли они все нужды, он ответил: «Если бы они покрывались, не было бы нуждающихся».

Сейчас государственные кризисные центры для пострадавших от домашнего насилия есть только в 16 субъектах России. В то же время некоторые независимые НКО признали иностранными агентами. Если вам или вашим близким необходима помощь, у проекта «Насилию.нет» есть карта кризисных центров (в некоторых регионах доступны только государственные НКО).